Polit Chiron - Полит Кирон - Как И. Додон из технократа превратился в политического конъюнктурщика

Как Додон стал известен в стране, знают все: за счёт нахождения в команде Партии коммунистов. И, разумеется, после того, как он её покинул, очень многие посчитали этот поступок предательством. Но вот что

действительно интересно, так это просмотреть весь его совместный с коммунистами путь. И рассмотреть, кем же он для них был. Эдаким «приблудышем», усыновлённым партией и всем ей обязанным, или, наоборот, непризнанным мессией, чьё явление соратникам было чудом, которого они по слепоте душевной не сумели опознать. Может, в самом деле Додон прав, а изобличающие в нём предателя неправы?

Особо рьяные сторонники Додона любят бравировать тем, что он «создатель молдавской биржи», которую некоторое время возглавлял. Этим передаётся не хитрый месседж: «Додон пришёл в команду ПКРМ признанным экономистом, всего без неё добившимся». Но, однако, первый биржевой опыт Додона связан с 1997 годом, когда он стал рядовым специалистом клиринга и листинга на Фондовой бирже Молдовы. Сама же эта биржа была основана ещё в 1994 году, когда Додон проходил обучение в Аграрном университете.

Академическая деятельность ограничивается созданием специализированных программ в области листинга, то есть процедуры ценных бумаг в биржевой список. Техническое администрирование, если говорить проще. Также Додон включает в число своих научных работ редактирование информационных бюллетеней и вестников на бирже, но тут деликатно воздержимся от комментариев.

С приходом к власти ПКРМ в 2001 году Додон стал начальником депозитария ценных бумаг. Продолжение технарской работы, хоть уже и на новом уровне. Но на рубеже 2002–2003 годов парламент Молдовы (голосами мажоритарной фракции ПКРМ) принимает новый закон об Универсальной товарной бирже. Это, отметим, был как раз тот период, когда в государственных экономических структурах происходило переформатирование руководства. «Оставшиеся в наследство» от прошлых правительств, не желавшие перековать курс работы на социальную направленность, сменялись просто работоспособными «технократами». И Додон оказался, что называется, в нужное время и в нужном месте.

Второй раз Додон оказался в нужном месте три года спустя. Это было в период, когда власть провозгласила курс на привлечение инвестиций в республику. И уже в четвёртый раз происходила смена министра экономики и торговли. Правящая ПКРМ устала от министров экономики, которые не верили в то, что либерализация капитала привлечёт в Молдову инвесторов, и по сути саботировали заданные программы. В Минфине тогда всё было проще: его возглавляла Зинаида Гречаная, и разброда с другими ведомствами не было. Стоит ли удивляться, что пост министра экономики и торговли поручили не без ее протекции Додону. И «вариант», надо признать, сыграл — Додон проработал на этом посту три года, исправно выполняя все наработки, сделанные в президентуре и парламенте. В конце концов, его повысили до первого вице-премьера и куратора всего макроэкономического блока правительства.

Помимо министерского портфеля, Додон получил ещё ряд сопутствующих функций. Во-первых, место в руководстве ряда государственных и бизнес-структур: от выставочного центра «Молдэкспо» до АО «Молдтелеком». Во-вторых, место во многих постоянных заграничных делегациях.

Попробуем задать простой вопрос: смог бы Додон добиться такой карьеры в любой другой партии? Ответ прост: ни в одной и никогда. Во всех прочих политических партиях, когда они достигали власти, на пост министра мог претендовать только действующий политик, доказавший свою лояльность. Или, напротив, крупный функционер и бизнесмен, которого брали за ресурс. Только ПКРМ позволяла себе возиться с кадрами, растить их и продвигать. Додон был и остаётся обязан молдавским коммунистам абсолютно всем, что у него есть сейчас. Собственно, сам он этого не отрицает. Но при этом сделал для себя какие-то особенные, специфические выводы.

Многие профессионалы в области экономики и финансов имели сомнения по поводу профессиональных качеств Додона. Но отсутствие стратегического мышления и воли к собственным решениям компенсировалось исполнительностью на фоне общей слаженности работы аппарата президента, правительства и парламента. В таких условиях Додон действительно был «голден боем», тогда, а не сейчас. Трудно посчитать, сколько раз третий президент превозносил до небес новое поколение технократов в правительстве, тем самым оказывая им максимальное доверие и помощь. Практически тепличные условия позволили расти имиджу Игоря Додона быстро и беспрерывно. Но при этом многие забыли, что тепличные овощи, несмотря на быстрый рост и эффектный экстерьер, водянисты на вкус. Хуже всего, что сам Додон не смог вовремя осознать тепличность созданных условий и поверил в то, что всего в жизни он достиг сам.

Как бы то ни было, как политическое руководство, так и лояльные средства массовой информации к 2009 году наделили Игоря Додона великолепным имиджем современного и эффективного менеджера. Этот имидж начал сыпаться тогда, когда сам Додон решил, что он перерос свою грядку и больше не нуждается в бережном уходе опытных агрономов.

Проблемы у политика Додона начались сразу. С первых же собственно политических заявлений от профессионала-технократа не осталось ни следа. Тогда еще товарищи по партии с удивлением наблюдали за тем, как Игорь Додон одновременно стал мелькать на страницах гламурных журналов и позировать в кукурузном поле в национальной одежде, рассказывать о кумовстве как истинно молдавских ценностях и о территориальных претензиях на запрутскую Молдову. У Игоря Додона появилась группа поддержки, которая своими руками разметала имидж «современного интеллектуала», и с первых же шагов политик Додон предстал перед обществом как примитивный консерватор-почвенник, не имеющий ничего общего с Додоном, который год-два назад строил модернизированную, современную экономику.

После проигрыша на местных выборах (кажется, писать обо всех перипетиях битвы за пост примара столицы еще раз не имеет смысла) Додон переключился на «политическую работу» внутри ПКРМ. Додон обещал представить свои предложения по «кардинальным изменениям» несколько месяцев кряду. Когда же по окончании выборов он всё-таки разродился революционными, как сообщалось, предложениями, вся их конкретика заключалась в сакраментальной фразе из выступления на пленуме: «И если говорить об образе и имидже, то существует ряд элементов, которые можно модернизировать уже на данном этапе, и мы вместе должны решить, с каких элементов следует начинать, — твёрдо известно лишь, что начать с чего-либо следует».

Потом пришлось ждать еще пять месяцев, пока Додон скажет, с чего же именно «начать следует». Но обещанных «новых принципов организационно-партийной работы» и «другого функционирования первичных организаций» никто так и не дождался.

Додон раз за разом повторял, как мантру, слово «модернизация». И умудрился-таки заездить хорошее, появившееся в повестке дня ПКРМ ещё в 2008 году, слово настолько, что от него начали плеваться. Ещё — призвал «включить в руководящий орган партии фермеров, медиков, педагогов». Странно, что член ЦК ПКРМ Игорь Додон так и не заметил, что среди его 124-х коллег достаточно велика пропорция всех перечисленных социальных групп, причём представляющих разные регионы страны. Ну, и куда же без приписывания себе идеи «праймеризов», ещё раньше предложенной исполкомом ПКРМ и уже опробованной перед выборами башкана Гагаузии.

Когда Додон ушёл, можно было ещё надеяться, что он хотя бы сумеет реализовать взятые у ПКРМ теоретические наработки. Эта надежда тоже не оправдалась. «Праймеризы» были реализованы в Партии социалистов весьма оригинально. На съезде было предложено четыре кандидата, и один из них, Додон (какая неожиданность), избран единогласно.

Ситуация показала, что Додон и сам не особенно понимает, что говорит. Так, он объявлял, что «праймеризы» — это «когда предлагаются разные кандидаты, а побеждает тот, кто набрал больше голосов». Возможно, для кого-то сюрприз, но именно так избираются председатели всех без исключения молдавских партий, однако никто не именует это «праймериз» или хотя бы «праймеризами».

Зато Додон стал бы, наверное, первым политиком в мире, которого через «праймериз» избрали единогласно. Но есть такая немецкая поговорка: Нет ничего скучнее, чем играть в лотерею, когда знаешь что выиграешь. В соответствии с заранее согласованным Соглашением сторон с Партией Социалистов Додон становится председателем партии от новых сил, а остальные руководящие посты соотношении 50x50 от каждой стороны. Вот и весь «праймериз».

Именно проект, а не партия. Так его именуют даже не политологи, а сами участники. То, на что Додону предстоит опираться, если он хочет добиться успеха в политике. Или что использовать, если предпочтёт политиканство. Что же проект из себя представляет?

В общем-то, увести из ПКРМ Додону удалось очень и очень немногих. Людей же, что-то из себя представляющих, среди них — и вовсе невеликий процент. Ещё в тот момент, когда Додон начал показывать, что может и отойти, к нему прилип определённый пласт людей, претендующих на звание первоапостолов. Этот типаж давно известен — средней руки активисты, рассчитывающие на быстрый карьерный рост. В момент, когда эта цель оказывается самоценной, вступить в какой-то «проект» с нуля для многих кажется весьма привлекательным. Тогда с самого начала можно претендовать на партийные должности. И дело даже не в том, скольких увел или рассчитывает увести за собой Додон в будущем, дело в мотивации этих людей и в стимулах, используемых в строительстве нового «политического проекта».

Примечательным в этом плане является то, что большинство центральных и региональных руководителей «партии Додона» — это люди, которые занимали эти же самые посты и до того, как он в нее пришел. То, что Додон не смог их заменить «своими людьми», говорит о многом. У него просто нет своих людей. Есть небольшая группа членов партии, ставших таковыми одновременно с ним, но взять на себя работу по её развитию они просто не в состоянии. Даже по медийной части подчинённые Додона стараются плюнуть в адрес нелюбимых ими коммунистов и делают это так неуклюже, что регулярно подставляют под удар его самого. Стандартная психология раба. Раб — человек, не заинтересованный в успехе своего господина, но стремится ему понравиться.

Додон, в принципе, готов брать в свой проект кого угодно. Характерен случай с сынжерейским советником Михаилом Бырсаном, призывавшим к запрету Партии коммунистов. Этот «бывший республиканец» является бывшим же членом унионистской Национал-либеральной партии. Додон об этом прекрасно знал — и санкционировал его назначение на один из высших постов в своей партии. Когда же он «проболтался» на пресс-конференции, пришлось быстро сделать вид, что Бырсан только-только примкнул к социалистам, а вовсе не был уже как несколько месяцев однопартийцем Додона и коллегой по руководству партии.

Жизнь, как выяснилось, ничему не учит начинающего социалиста. Всего неделю спустя на пресс-конференции о «вступлении в ПСРМ» объявил оргеевский советник Михаил Катранюк, который тоже входил в руководство ПСРМ за несколько месяцев до этого.

Начиная с 2009 года в молдавском политическом бомонде создалось что-то вроде эпидемии электоральных иллюзий. Иллюзия заключалась в том, что любой из заметных представителей ПКРМ (или просто связанный с ПКРМ крупный чиновник) может легко стать новым именем в молдавской политике и добиться солидных результатов на выборах. Эта тенденция началась после того, как в 2009 году на двух предвыборных кампаниях отдельные партии возглавили экс-премьер Василий Тарлев и экс-спикер Мариан Лупу. Пример Лупу, возглавившего список кандидатов Демпартии, и стал вдохновением — она смогла пройти в парламент и получила пресловутую «золотую акцию». А уж распорядилась так, как распорядилась. Во всяком случае, в отсутствии выгоды демократов не обвинишь. На деле же новопровозглашённым «левоцентристам» стоило бы пристально изучить пример, а точнее, казус Тарлева. Оказалось, что узнаваемость Тарлева ничего ему не гарантировала. Фантастический рейтинг в 40 процентов премьера Тарлева при Воронине трансформировался в 2,75 процента рейтинга Тарлева самостоятельного.

Но дурной пример заразителен, и за Тарлевым последовали другие. Сначала бывший вице-спикер Владимир Цуркан, потом — вице-премьер Андрей Стратан, теперь вот — Додон. Каждый из них не только не учитывал ошибок Тарлева, но и усугублял их. И, наконец, самое смешное и странное, что сама информационная кампания всех четверых, от Тарлева до Додона, похожа как две капли воды. Каждый из них пытался найти своё место в информационном поле — и не мог.

Тарлев получил 2,75 процента. Цуркан увеличил электоральную поддержку своей новой партии в два раза — с четверти до половины процента. Стратан довольствовался цифрой в 0,1 процента. Додон по опросам может получить целый процент, но это если кто-то выйдет к избирательным урнам. Что называется, вместо неба синего серый потолок. Но вся логика предшественников Додона доказывает: по-другому в честной борьбе быть не может.

Налицо синдром эдакого «политического межсезонья». Додон остался с партией на бобах: старая команда социалистов его уже не принимает, так как произошел раскол в партии, а новой команды у него нет. Когда он был в ПКРМ и обладал высоким статусом, казалось, что так и должно быть. Оказавшись же вне её, Додон мог бы на своей шкуре ощутить, что такое расти по-настоящему, а не в тепличных условиях. Мог бы, но не ощутил. Поскольку пока единственное его «достижение» — смена агронома. А в целом Додона так же растят и лелеют. Но уже совершенно для других целей.

Все лидеры считают Додона подчинённым. Но он не будет переживать по этому поводу, поскольку «мосты» наладил с каждой из правящих партий и сжигать их не собирается. С кем-то его связывает тайный политический договор, с кем-то — старые бизнес-связи, а с кем-то — новые экономические перспективы.

Компетентные люди, вроде бывшего премьера Стурзы, дают Додону дельный совет: делать всё, чтобы не допустить выборов, где он получит свой один процент, а спасать парламент этого созыва и искать другие способы пополнения своего политического счета. «Додон должен проголосовать хоть за парламентский веник», — советует Стурза. И Додон соглашается с такими доверительными советами.

Покритиковывая для вида АЕИ, он всё же раз за разом изъявляет готовность поддержать кандидата от властей. Выходя на пресс-конференцию по поводу своего ухода из ПКРМ, он сказал прямым текстом: «Наше решение — в предоставлении голосов для избрания президента». Всё, баста. Разведчик знает, что самые важные слова — последние. Политик не может не знать, что главные слова — те, с которых он всё начинает.

Сначала Додон заявил, что предлагает в качестве «непартийного кандидата» Гречаную. Та же мигом объявила, что в случае избрания не отправит в отставку правительство. Значит, всё продолжалось бы точно так же. Но АЕИ не захотел. Додон был готов голосовать за любую кандидатуру.

Собственно, задачи Додона просты. Первое: любыми силами удержаться в парламенте, а это он может сделать, только поддержав АЕИ в желании сохранить текущий его состав, — на выборах же он пролетит, о чём прекрасно знает. Второе, в перспективе: воспользоваться наградой в виде административного, финансового и пропагандистского ресурса с тем, чтобы выполнить новый заказ отдельной части АЕИ — колоть парламентскую фракцию настоящей оппозиции и добиваться в течение трёх лет статуса «системной, конструктивной оппозиции», на деле подконтрольной олигархам.

Когда и при каких обстоятельствах Додон и Филат вышли друг на друга, теперь трудно определить со всей точностью. Но «рывок» в отношениях произошёл непосредственно накануне ухода «опального коммуниста». Собственно, именно «зелёные» сателлиты и «додавили» Додона до выхода в условно самостоятельное политическое плавание.

В тот период пресса и эксперты муссировали слухи о возможном переформатировании власти. Одни предостерегали от «левоцентристской» коалиции (ПКРМ+ДПМ), другие — от пресловутого «арбуза» (ПКРМ+ЛДПМ). Филат больше других боялся сорваться с «иглы МВФ», выйти «не таким» перед иностранными посольствами. Но, судя о других по себе, он боялся, что коммунисты договорятся с демократами и тогда он потеряет вообще всё. С этой позиции ему было выгоднее давить на Додона, который тоже боялся коалиции ПКРМ — с кем бы то ни было. Додон панически боялся, что при новой коалиции его оставят без должности. В этой ситуации Филат сумел превратить подозрения Додона в уверенность. И уговорил оформить «выход», дабы таким образом свести на нет переговоры любой из составляющих АЕИ с оппозицией в лице ПКРМ. При наличии «тройки Додона», партии Лупу и Гимпу любой диалог с коммунистами прекращали автоматически, а Филат обезопасил себя.

В этом тандеме легко видно «доминанта» и «пассива». Додон делает в парламенте всё, что выгодно Филату. Ему позволено покритиковывать отдельные решения АЕИ. Такие, которые и без того непопулярны, но могут быть приняты и без его голосов. В остальном — по обстоятельствам.

После выборов ген-примара Кишинёва сложно было бы представить, что Додон рискнёт настолько подставить себя — пойти на союз с либералами, которых обвинял в краже «своей» победы. И, тем не менее, они договорились. Советники-социалисты голосуют за всё, что им скажет Киртоакэ. За закрытие школ и за огромные кредиты. За растрату средств из резервного фонда столицы и за раздачу земель. За то, чтобы кишинёвское радио отошло Румынии, и за то, чтобы советники-коммунисты не получили мандаты. Додон этим доволен и называет это решением хозяйственных проблем.

Разумеется, новоиспеченные неосоциалисты в муниципальном совете несамостоятельны в решениях. Их даже на пресс-конференции не выпускают без бывшего директора молдавской таможни Виорела Мельника, который советником не является, но является университетским другом Додона и следит за тем, чтобы обладатели голосов не раскрывали рта без надобности. Точно так же глупо предполагать, что Додон договорился именно с Киртоакэ. В Кишинёве такие дела не решаются без главного дяди столицы — Михая Гимпу и того кто стоит над ним.

Под таким соусом сложно поверить в искренность желания Додона победить на выборах кишинёвского градоначальника. В этом контексте вспоминается старая шутка: «Такое впечатление, что за кампанию коммунистов отвечал друг Киртоакэ». Так шутили в 2007-м по поводу провальной кампании Иордана. Но нет такой шутки, которую кто-то особо ретивый не воплотил бы в жизнь.

То, насколько быстро Додон готов отказаться от собственных слов, уже никого не удивляет. Он меняет показания прямо в течение дня. С утра он грозит альянсу протестами, в обед — демонстрирует лояльность и торопит с «переговорами». С утра поддерживает одного кандидата в президенты, в обед — другого. С утра обвиняет врагов-коммунистов в том, что они недостаточно жёстко отстаивают интересы своего электората, а в обед — что это «баррикадная» партия и что протестуют нынче только маргиналы. Это не удивляет, так как для того кто часто меняет хозяев, слова не столь важны.

Уходя из ПКРМ, Додон разглагольствовал на тему того, какая плохая стала ПКРМ, какие ужасные люди захватили влияние, но убеждал, что очень уважает её председателя Владимира Воронина. Ещё бы — кем бы был сегодня Додон без Воронина лично? Но прошло всего два месяца — и Додон уже объявляет, что «Воронин — крайность для Молдовы» и «без него всё было бы хорошо». Что он подразумевал под этим «хорошо», он уже продемонстрировал в искусном лавировании в бурном политическом потоке.

Последняя фишка Додона – это фантастическая история об упущенной возможности создания коалиции левоцентристского правления, состоящей из ПКРМ, демократов М.Лупу – В. Плохатнюка и социалистов. И как злые коммунисты якобы лишили его последней возможности пройти, а вернее сказать, пролезть во власть. История для Игоря Николаевича хоть и высосана из пальца, но очень заманчивая. Но самое главное, какая в этом просматривается самооценка и значимость участия в коалиции левого правления! Фишка направлена на то, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание и поддержать интерес к своей персоне, которая, в общем, мало кому интересна.

		Четверг, 2024-04-25
	Polit-Chiron